Логика и порядок Дитера Рамса

2 июня в рамках совместной программы «Генеральный план» Beats Film Festival и Институт «Стрелка» покажут фильм «Рамс» ― портрет великого немецкого дизайнера Дитера Рамса, легенды компаний Braun и Vitsoe, придумавшего выпуклые кнопки на радиоприемнике, прозрачную крышку винилового проигрывателя и многое другое. В преддверии кинопоказа перечитываем фрагменты посвященной ему главы книги Деяна Суджича «B как Bauhaus», вышедшей в издательстве Strelka Press в 2017 году.

О маркетинге и «языке»

Braun и особенно Дитер Рамс, многие годы проработавший в компании главным дизайнером, позволили среднему классу обзаводиться телевизорами и стереосистемами (которые в 1960‑е годы красноречивей всего свидетельствовали о социальном статусе семьи), не испытывая угрызений совести: свою продукцию фирма представляла именно как техническое оборудование, аскетичное и серьезное, отказавшись от более прямолинейных способов привлечения внимания. Некоторые конкуренты выдумывали для своих товаров симпатичные названия — Braun пользовалась исключительно буквами и цифрами. Все это придавало ее изделиям такое благородство, что они казались изготовленными в мастерских Баухауса, которые по какой‑то прихоти социальной истории вдруг заработали в торговых центрах Европы. Компании хватало уверенности в себе, чтобы преподносить какой‑нибудь миксер как не просто очередной электроприбор, но противовес всему тому хламу, который в послевоенную эпоху обрушила на мир волна новообретенного товарного изобилия. В потребительской продукции Braun не было ни капли привычной для маркетинга фальшивой слащавости; фирма почти не занималась исследованиями рынка. С тех самых пор выработанный Braun язык остается для дизайнеров отправной точкой в проектировании любого электронного прибора или бытового предмета, претендующего на то, чтобы стать воплощением современности в ее умеренной и безопасной версии.

Этот язык стал итогом работы Рамса и всего дизайнерского отдела Braun, которым он почти тридцать лет руководил из заурядного здания на окраине Франкфурта-на-Майне. Самые банальные и непритязательные предметы быта Рамс превращал в идеальные формы. Его вещи нельзя было купить в том цвете, который вам нравился. Они были либо черными, либо белыми; в виде редкого исключения использовались основные цвета. Будь на то воля Рамса, музыку к рекламе Braun писал бы только Арнольд Шёнберг.

...В вещах, которые придумывал Рамс, помимо поверхностной прагматичности подспудно ощущался некий более глубокий смысл. Приготовление тостов, бритье и настройка радио «по Рамсу» становились для его верных адептов актом пресуществления. Казалось, что брауновская электробритва могла превратить бритье из рутинного занятия, которое лишь отнимает у вас время, в ежедневный религиозный ритуал. С брауновской соковыжималкой изготовление апельсинового сока становилось менее трудоемкой версией японской чайной церемонии.

О рабочей обстановке

Рамс стремился придать повседневности то же достоинство и ту же осмысленность, которые проявлялись в каждой детали его собственной рабочей обстановки, находившейся под его неусыпным контролем. Все модели, карандаши, прототипы, образцы и кульманы во франкфуртской студии имели свои строго определенные места. Все здесь было точнейшим образом выровнено по линиям единой решетки — начиная от стеллажей, естественно, спроектированных самим Рамсом, и заканчивая шагом напольной плитки. Единственным цветным пятном в студии была оранжевая пачка сигарет Ernte 23, которую Рамс никогда не выпускал из рук. Эффект от нее был такой же, как от редких цветовых акцентов, вводимых Рамсом в палитру продукции Braun. Яркую зажигалку или кофемашину на фоне привычной монохромности он сравнивал с «вазой с цветами посреди комнаты».

Несмотря на использованные антисептичные материалы, студия не была похожа на клинику. По атмосфере она больше напоминала плотницкую мастерскую, которую Рамс оборудовал у себя дома. Даже теперь, уже выйдя на пенсию, он сохранил ее в память о том, как еще до того, как начать изучать архитектуру, работал подмастерьем у краснодеревщика. Британский промышленный дизайнер Сэм Хехт как‑то сказал, что все спроектированное Рамсом как будто сделано для одной комнаты. Если такая комната действительно существует, то это именно его мастерская.

О проигрывателе SK4

В 1956 году, когда в продаже появился «гроб Белоснежки» (этим обидным прозвищем конкуренты наградили первый в истории проигрыватель с прозрачной крышкой из плексигласа, официально именовавшийся Braun SK4), Рамс не подозревал, что изобрел стандарт, которому будет следовать вся аудиоаппаратура класса hi-fi на протяжении следующих тридцати лет. Эта модель оказалась ключевой для компании, основанной после Первой мировой войны Максом Брауном, и совсем недавно перешедшей под управление двух его сыновей — Артура и Эрвина. SK4 стал броском Braun из эры радиоламп в транзисторный век. Чтобы показать, как сильно изменились технологии, понадобился новый визуальный язык.

В межвоенные годы фирма специализировалась на производстве радиоприемников, и задача дизайнера виделась в том, чтобы одомашнить это устройство, приспособив его к условиям типичной гостиной. Двое младших Браунов лелеяли амбициозные планы модернизировать компанию, сделав ее передовой не только в техническом, но и в культурном плане. Они пригласили на работу кинематографиста Фрица Айхлера, который взял на себя роль творческого лидера компании, и Ханса Гугелота, вплоть до своей ранней кончины возглавлявшего отдел дизайна. До того Гугелот преподавал в Ульмской школе дизайна, которая была олицетворением послевоенного немецкого модернизма, и работал ассистентом у Макса Билла. Билл, в свою очередь, учился в Баухаусе, став таким образом связующим звеном между Braun и тем наследием, к которому вполне осознанно обращался Рамс. Кроме того, Билл был не только дизайнером, но и заслуживающим внимания художником.

...Гугелот полагал, что в SK4 нужно было отказаться от образности традиционной мебели, которая прежде способствовала встраиванию бытовой техники в домашнюю обстановку. Но его предложение сделать крышку проигрывателя из металла оказалось неудачным: во время испытаний прототипа обнаружилось, что она слишком сильно вибрирует. Вклад Рамса состоял в идее использовать вместо металла плексиглас. «Сначала Гугелот сказал, что мой вариант слишком броский и в нем слишком много стиля, но потом согласился», — рассказывал Рамс.

...Хотя Рамс и не мог достичь эмоционального диапазона Макса Билла, нет никаких сомнений, что внешний вид вещи интересовал его не меньше, чем ее эргономика, — какое бы значение он ни придавал логике и порядку. Рамс кропотливо подбирал степень прозрачности пластика, накрывающего настроечную шкалу, чтобы названия радиостанций смотрелись как можно лучше. Дизайн задних и передних панелей его радиоприемников проработан с одинаковой тщательностью.

О калькуляторе Braun ET44

К этому времени [когда Рамс покинул Braun] его работы казались приметами прошлого. Электронные калькуляторы, к примеру, уже утратили технологическую актуальность: их платы, батарейки, клавиши и светодиодные экраны теперь умещались в объекте размером с кредитную карточку. Совсем скоро функцию калькулятора должны были присвоить себе мобильные телефоны. Но вместо этого Braun предлагает нечто куда более существенное. Калькулятор Braun ET44, созданный Рамсом вместе с Дитрихом Лубсом, продавался не как электронный прибор, а как скульптурное произведение с определенными тактильными свойствами. Он, казалось, сулил потребителю утешение совершенством каждого изгиба, а также расположения кнопок, логичности управления, прилагавшегося к нему пластикового чехла и цветового решения. В суматошном, сложном и, возможно, лишенном всякого смысла мире ET44 обнадеживал как островок стабильности и осмысленности.

Proctеr & Gamble передала лицензию на все брауновские радиоприемники и часы компании, которая перенесла их производство в Китай; китайские изготовители также получили право использовать логотип Braun на всей новой продукции, дизайн которой они разрабатывают самостоятельно. Дух Braun ненадолго вернулся в наш мир с выходом айфона первого поколения: интерфейс приложения «Калькулятор» с желтыми и коричневыми кнопками был осознанным и откровенным оммажем дизайну ЕТ44.

О кражах

Рамс как‑то вспоминал про свою встречу с французским дизайнером Филиппом Старком — провокатором и мастером нарочитой игривости. «Старк сказал: „Все, что Джонатан Айв сделал для Apple, он украл у вас“». Но сам Рамс видел в этом лишь подтверждение того, что его работы по‑прежнему современны.

О дизайне будущего

Рамс сохраняет свою притягательность для поколения, испытывающего ностальгию по той целеустремленности, которой наделяли дизайн моральная твердость 1960‑х годов и серьезный настрой Ульмской школы. Этих дизайнеров завораживают закатные отсветы аналоговой эпохи. Нам предстоит решить, какое место найдется таким настроениям в дизайне будущего, вместо того чтобы предаваться воспоминаниям о дизайне прошлого. Тем не менее они служат напоминанием о том, что материальные предметы не утратили для нас своего могущества, а их тщательно продуманная дизайнером простота — своего обаяния.

«Генеральный план» — совместная программа Института медиа, архитектуры и дизайна «Стрелка» и международного фестиваля документального кино Beat Film Festival, три фильма о среде современных городов и их будущем. Показ фильма «Рамс» состоится 2 июня во дворе Института (Берсеневская наб. 14/5) в 21:00. Билеты можно приобрести здесь.