Неизвестный российский дизайн

В мае в Национальном институте дизайна состоялся круглый стол, организованный Альманахом «Коллекция» и Союзом дизайнеров России. Заявленная тема – «Неизвестный российский дизайн». В этом контексте обсуждали жизнь молодых дизайнеров и дизайн-производств, роль архитектурных и дизайн-школ в формировании проектной среды и состояние дизайна в регионах. Расшифровка беседы – в этом материале.

• Юрий Назаров, профессор, доктор искусствоведения, президент «Союза дизайнеров России», ректор АНО ВО «Национальный институт дизайна»
• Андрей Чернихов, архитектор, профессор Международной академии архитектуры», руководитель «Студии Архитектуры и Дизайна Андрея Чернихова»
• Николай Кузнецов, дизайнер, художник, член «Союза дизайнеров России»
• Светлана Липкина, дизайнер, педагог, основатель портала «Low-Tech Design», главный редактор альманаха «Коллекция»
• Иван Ходырев, дизайнер, куратор, сооснователь студии iM, продюсер альманаха «Коллекция»
• Сергей Шустов, дизайнер, архитектор, директор издательского дома «Салон-Пресс»
• Константин Лагутин, архитектор, дизайнер, сооснователь студии «Архполе» и «Клуба промышленных дизайнеров»
• Александр Уваров, дизайнер, педагог, кандидат искусствоведения, заместитель директора ВНИИТЭ по науке
• Марина Михеева, дизайнер, ведущий преподаватель кафедры «Промышленный дизайн» МГТУ им. Н.Э. Баумана, член «Союза дизайнеров России»
• Сергей и Екатерина Нечипорук, основатели продюсерского центра поддержки российского дизайна Depo23
• Анна Жирякова, дизайнер, доцент кафедры инженерной графики и дизайна «Московского института электронной техники», член «Союза дизайнеров России»
• Анастасия Дубова, дизайнер, доцент кафедры инженерной графики и дизайна «Московского института электронной техники», член «Союза дизайнеров России»

Существует ли в России дизайн

Андрей Чернихов Говоря о дизайне или «русском дизайне», важно понимать, какова точка, откуда вы смотрите на то или иное явление. Если вы смотрите из России, то с оговоркой, но «русский дизайн» есть: в интернете, в профессиональных журналах, на профильных выставках. Но если вы посмотрите извне, то сегодня в мире вряд ли как-то выделяют «русский дизайн». Наш вклад заметен только при пристальном, внимательном изучении. Это не бренд, а незначительный сегмент мирового рынка, который занят кем угодно, но не Россией. Я вспоминаю 90-е годы, трудные, но полные энтузиазма и талантов. Мы были увлечены и не спали ночами. Тем не менее, если перечислять предметы, которые окружают нас каждый день, от зубной щетки до автомобиля, вы скорее всего не найдете ничего из России. Двадцать лет назад в своем выступлении я уже говорил об этом, и не так давно услышал по телевидению похожие слова. Несмотря на огромное количество талантливых людей и уже несколько поколений прекрасных дизайнеров, наша страна не научилась дизайн реализовывать. Пока нет внятной организации этого процесса ни на государственном, ни на коммерческом уровне. Что-то делается, но как такового спроса нет. Поэтому говорить об индивидуальности российского промышленного дизайна нельзя. При этом графический дизайн, где большая часть проектов реализуется, чувствует себя вполне комфортно. Радует, что появились школы и институты, о которых в 90-е мы только мечтали. Остается верить, что будущее за нами, и удастся сделать дизайн массовым явлением.

Если говорить о неизвестном русском дизайне, хочу упомянуть Владимира Татлина, чью башню (памятник III Интернационалу) мы все хорошо знаем. Редко появляется информация, что Татлин занимался и инновационным дизайном. В 1920-годы он придумал экономичную печь, которая могла эффективно обогревать помещение при минимуме топлива. К сожалению, сохранились только ее описание и одна мутная фотография. Тем не менее, с этого полумифического события начинается, на мой взгляд, история русского инновационного дизайна. И было бы здорово проследить эту историю — понять, чем мы, русские, отличаемся в этой области. У многих культовых предметов есть прототипы. Недавно в самолете я открыл журнал Weekend, и там пять разворотов было посвящено истории плагиата в мировой культуре. Заимствования в дизайне были всегда и во всем мире. Но есть и действительно оригинальные вещи, в том числе и у нас.

Один американец, автор книги «История инноваций в России», около сорока лет проработал здесь и делает грустный вывод, что русским редко удается превратить свои гениальные идеи в реальные изобретения, в предметы дизайна, которые могли бы стать массовыми и приносить прибыль. Практически все разработки ушли на Запад. У нас делать из инноваций бизнес пока не получается.

А нет дизайна, значит страна теряет свой человеческий капитал. Чтобы его приумножать, необходима среда, в которой хочется оставаться. А это, в первую очередь, социальная инфраструктура, комфортное проживание и возможности для самореализации. Остальное подтянется. Пока мы очень трудно договариваемся друг с другом. Архитекторы, например, договориться вообще не могут. Могут ли дизайнеры найти общий язык с представителями крупного бизнеса и государства, сложно сказать, но точно знаю, что за нас это никто соединять не будет.

Николай КузнецовВ конце 1980-х у нас в Тольятти был разработан проект поезда метрополитена «Яуза». Это была сложная конкурсная работа. Школа дизайна АвтоВАЗа выиграла за счет того, что мы представили полномасштабные модели поезда, рабочее место машиниста, секцию вагона и т.д. Наша бригада на Мытищинском машиностроительный заводе собрала опытный образец, в том числе мастер-модель на головную часть. Тогда впервые было изготовлено сферическое лобовое стекло. Потом мы самостоятельно доводили проект и бились с авторским сопровождением. Поезд оказался долгожителем — сейчас на его базе производят поезд «Москва».

Российский дизайн неизвестен ни друг другу, ни правительству, ни промышленности. Из представленных здесь молодых дизайнеров я ни одного имени не знаю, но, кстати, и они меня тоже не знают. Так что — 1:1.

В Англии в период правления Маргарет Тэтчер упал спрос на британские товары. Выяснилось, что английские капиталисты на стадии подготовки товара экономили на дизайне. Цех построили, материалы завезли, станки работают, а дизайн уступает. У нас так же — когда я называю цену на дизайн-проект (две зарплаты квалифицированного рабочего), заказчики удивляются, что так дорого. Что сделала Тэтчер: она срочно создает учебные заведения и программы для молодежи, дизайн-центры для аккумуляции выставок и мероприятий. Но самое главное, что происходит — реклама и популяризация дизайна для производства. И когда предприниматель выслушал и понял, что дизайн нужен, Тэтчер вводит программу, компенсирующую часть затрат на дизайн из госбюджета, а также награды и поощрения компаниям, предлагающим хороший дизайн. Но она лично патронировала эту программу. Путин произнес слово дизайн один раз в 2013 года в рамках послания Федеральному собранию. При нашей вертикали власти пока мы не пробьемся к первому лицу, серьезного сдвига не будет.

В первую очередь, надо определить и понять целевую аудиторию. Если рассчитывать на предпринимателей, на частный бизнес, то это локальная задача — найти заказ и обеспечить бюджет семьи. Если говорить о Дизайне с большой буквы, то наша аудитория — это высшее руководство страны. Дизайн — это лицо России. Этот тезис важно сформулировать и визуализировать, чтобы было понятно любому члену правительства, депутату. Как только они это поймут, дизайн станет частью социальных и коммерческих программ, мы сможем развиваться быстрее. Инновации у нас есть, осталось превратить их в продукт и производство.

Во всех областях коммерции и бизнеса есть такое понятие как стартап, в дизайне я такого не наблюдаю. Есть несколько компаний, но глубокого представления у молодежи и учебных заведений нет. Из примеров, Анатолий Бакшаев имеет в Новосибирске собственное производство, и оно идет от дизайна. В АвтоВАЗе было такое понятие — «Дизайн полного цикла», т.е. от эскиза до ходового образца — это все было продуктом Дизайн-центра. У молодых я встречаю представление, что дизайн оканчивается на стадии эскиза. Я считаю, что компетенция дизайнера должна развиваться вплоть до производства. Таких мастеров много за рубежом, например, Инго Мауэр. Мой призыв к студентам — задумываться, что вы делаете после диплома? Вас там никто не ждет, если вы до этого не побеспокоились и не подготовили свой «стартап». Это не значит, что нужно заниматься только производством и продажами, можно продолжать проектировать, но в алгоритме стартапа.

У меня на кафедре студенты старались, чтобы дипломный проект обязательно имел практическое воплощение, это может быть проект собственной дачи или вашего потенциального бизнеса. Сделайте бюджет, найдите помещение, оборудование, разработайте фирменный стиль.

Светлана ЛипкинаВ России больше тысячи дизайнеров и дизайн-производителей предлагают авторский продукт. Это не считая фэшн-индустрии. Среди них 350 — это дееспособные производства, в том числе серийные. Часть работает под заказ, но есть и полноценные брендовые коллекции. Почти половина из них занимается мебелью и предметами интерьера. Четверть посудой и освещением. И всего 6% разрабатывают и производят оборудование. Эта статистика относится именно к дизайн-производствам, т.е. к небольшим компаниям, которые самостоятельно продвигают свой продукт на рынок. Это непросто. Мы провели исследование среди архитекторов и дизайнеров интерьера, которое показало, что, при относительном знании, предметы российских марок редко покупают, и, в целом, считают их непрестижными. При этом многие с интересом наблюдают за новинками от российских дизайнеров.

Создавая альманах «Коллекция», мы ставили себе цель больше рассказать о молодых производителях и попробовать доказать, что при желании интерьер можно собрать, используя предметы исключительно отечественного дизайна и производства. Альманах состоит из нескольких блоков: визуального, в виде серии интерьерных коллажей, и контекстного, включающего мнения экспертов рынка. Мы отбирали только реально произведенные предметы и не работали с 3D-визуализациями, а также всеми силами фильтровали плагиат, стараясь публиковать только оригинальные вещи. Альманах будет ежегодным. В начале 2018 года планируется второе издание, в которое войдут новые предметы и новые авторы.

Иван ХодыревНа материалах альманаха мы стали смотреть, есть ли что-то такое, что объединяет участников именно с точки зрения визуального продукта, и что отделяло бы этот продукт от того, что мы привыкли видеть в магазинах и журналах, от каких-то уже сейчас для нас традиционных скандинавских и условно европейских моделей. Определенные вещи можно выделить, но про национальный стиль говорить пока рано.

Светлана ЛипкинаСреди участников первого альманаха из 48 производителей только у 9 можно отметить какую-то локальную визуальную специфику. У большинства преобладает некий европеизированный дизайн, в том числе скандинавский. Вероятно потому, что этот формат уже знаком потребителю и скорее будет воспринят позитивно. Дизайнеры также считают его наиболее перспективным и передовым за счет мирового признания.

Иван ХодыревДизайн не воспринимается как часть культуры. Только актуализация дизайна в этом ключе может создать спрос на дизайн у массового потребителя. Мы недавно обсуждали возможности развития рынка дизайна в России с Александром Матвеевым, и он говорит о том же: рынок — лишь верхушка айсберга, основное находится под водой – в области восприятия дизайна как неотъемлемой части культуры наравне с литературой, живописью, кино и пр.

Мы создавали альманах «Коллекция» в попытке решить обе эти задачи. С одной стороны, показать предметный дизайн как культурное явление, вписать его в контекст нашей жизни, с другой — обобщить сделанное российскими дизайн-производствами за последние годы и заложить базу для формирования отрасли. Все не так плохо, как может показаться на первый взгляд.

Сергей ШустовВажным критерием являются вкусовые пристрастия — одним нравится одно, другим другое. Интерьерный дизайнер — не художник, а ремесленник, и он зарабатывает деньги. В редких случаях автор ставит перед собой задачу сделать произведение. Есть ли в интерьере что-то национальное, конечному потребителю по большому счету все равно, главное, чтобы он был качественным и соответствовал его конкретному вкусу.

Дизайн у нас не является рыночным инструментом как, например, в Италии или Японии. Сегодня российский дизайн не включен в бизнес, даже на уровне несложного продукта. Пока продукция российских фабрик находит потребителя в том виде, как сейчас, производства не будут готовы взаимодействовать с дизайнерами. Но я не верю, что национальную идентичность получится сформировать с помощью государства. У России другие приоритетные задачи и ресурсы. Тем не менее, большой бизнес не может не учитывать дизайн. Успешные компании понимают, что потратив 5 миллионов на разработку качественного прототипа, они получат 50 миллионов сверхприбыли за счет добавочной стоимости.

Отсутствие договорных отношений среди профессионального дизайн-сообщества — это давняя проблема. У архитекторов, дизайнеров интерьера, промышленных дизайнеров, есть свои ментальные особенности, творческие и бизнес-амбиции. Чтобы начать процесс конструктивного изменения, нужно найти объективные точки соприкосновения, определяющие общую цель, понять, на каком этапе профессионалы из разных цехов должны встретиться, чтобы быть вынужденными помогать друг другу. Пока у дизайнеров остается ощущение некой исключительности, которая ведет к отсутствию конкуренции и формированию бомондной среды.

Светлана ЛипкинаКроме отсутствия полноценной конкуренции, наблюдается и отсутствие компетентности. В большинстве стран работа архитектора или дизайнера должна быть сертифицирована. С одной стороны, жесткая рыночная конкуренция, с другой — официальный документ, разрешающий определенную деятельность. Контроль и необходимое регулирование осуществляется со стороны государства или профсоюзов. У нас институт квалифицированной экспертизы дизайна и критики как таковой отсутствует.

Своего потребителя нужно воспитывать, у нас нет креативного потребителя. В Швеции в первой половине XX века велась активная работа по прививанию повседневного вкуса населению. Это делалось в том числе за счет государственных программ и социальной рекламы. Насколько это реально в нашем случае, сложно сказать. Наше государство слишком большое, и его заботы слишком далеки от забот о культуре. Ситуация может измениться после набора определенной критической массы, когда кроме креативной составляющей проявят себя коммерческая и юридическая стороны. Тогда разговор с государством может получиться более конструктивным.

Если прямое вмешательство государства в культуру не лучшая идея, то, как минимум, она влияет на инфраструктуру. Создание подходящих условий позволит числу стартапов расти естественным образом. Главное, чтобы их целью было не найти национальную идею, завоевать мир или стать известным, как Филипп Старк, а производить товары и получать прибыль. Большинство европейских компаний широко не известны, их владельцы или дизайнеры — не известны, но они создают эту критическую массу, и, в конечном счете, питают макро-бренды, которые мы все знаем.

Сергей ШустовСоздавая свои небольшие производства и собственную дистрибуцию, объединившись, мы сами можем себе помогать. Таким образом, мы готовим почву, на которой в будущем вырастет национальный дизайн. Если художники и дизайнеры создадут самоуправляемые структуры, а не будут уповать только лишь на государство, тогда можно будет говорить о каких-то изменениях. Но для этого требуется много труда и работы. При этом придется откинуть всякого рода иллюзии — звездой дизайна в России стать сложно, как и в других странах.

Юрий НазаровСнобизм закладывается в учебных заведениях. Каждая школа старается показать, что только у них имеется истина в последней инстанции. Архитекторы учатся отдельно от дизайнеров. Даже если в одном институте, то это все равно конфликтующие факультеты и кафедры. Антагонизм еще с советских времен идет от педагогов. То есть нужно не только объединять тех, кто уже работает, но и вести работу среди тех, кто еще только учится.

В Екатеринбурге уже прошел III Международный Форум Design StartUP Week. Инициатором выступил Уральский государственный архитектурно-художественный университет. А есть Новосибирск, Тольятти, Казань, Ростов-на-Дону, Краснодар и так далее — это мощный дизайнерский слой, и этих людей надо привлекать.

Константин ЛагутинВ 2008 году мной и моей коллегой Аней Саженовой была основана компания «Архполе». Будучи архитекторами, мы не нашли производство и были вынуждены произвести первый прототип у себя на кухне. Потом нам понравилась идея — пусть маленький предмет, но он твой. За производство никто браться не хотел. А позже мы поняли, что в нашей стране это никому и не нужно. У нас не было больших инвестиций, не было шоурума. Мы начинали с продажи на маркетах — классическое место, где стартап может за 10 тысяч рублей поучаствовать и показать свое лицо. Но когда он начинает показывать что-то дороже 1000 рублей, он сталкивается с отсутствием интереса. Придумать мало, произвести мало, надо еще продать. В этот момент, три года назад, мы случайно сели за такой круглый стол с ребятами, которых, по сути, всегда считали своими конкурентами, и решили обсудить, может быть есть какие-то интересные идеи о том, куда двигаться дальше. Это сообщество переросло в Клуб промышленных дизайнеров, который позволил нам объединить свои ресурсы, элементарные инструменты, такие как социальные сети, и сформировать свою аудиторию, своего потребителя.

Одна из программ клуба — это «Дизайн-десант», когда мы приезжаем в другой город, привозим наши предметы и просим принимающую сторону собрать все, что есть у них про дизайн, и в течение 2-3 дней нам это презентовать. Мы привозим свою информацию, город дает нам свою. Мы делаем дизайн инфоповодом и говорим нашим друзьям, что, если вы хотели увидеть Волгоград в сентябре, поехали с нами, мы вам покажем интересные интерьеры, арт-пространства и мастерские. Это дает нам возможность узнать не только то, что происходит в Москве, но и какая жизнь в регионах. Куда бы мы ни приехали, мы везде встречаем ошеломленные взгляды людей и вопрос, как это вы объединились, если вы конкуренты. А мы им предлагаем вступать в клуб, потому что наша общая задача — это раскачать общество, чтобы оно было готово к дизайну, в одиночку это невозможно.

За 8 лет работы я понял, что сегодня страна может прожить без промышленного дизайна. Но при этом мы видим молодых людей 27-35 лет, которые активно вступают в клуб и влияют на то, чтобы эта ситуация изменилась.

Что касается господдержки. Наша компания всегда делала то, что мы можем сделать своими руками, не обращая внимания ни на что. Но после объединения уже к нам самим стали обращаться учреждения — позвонила одна из библиотек. Вместе мы создали проект «Идеальная библиотека»: на три дня завезли мебель и обсудили, куда сейчас движутся библиотеки. В итоге договорились до возможности выделить одну из 400 московских библиотек под библиотеку дизайна. Это будет место, куда может прийти любой человек, почитать интересную книжку, послушать презентацию альманаха «Коллекция», увидеть новинку от компании «Архполе» и т.д.

Этот диалог был не на уровне, что мы к ним пришли, попросили дать инвестиций. КПД не получил ни копейки от государства, мы просто сказали, что у нас есть активность, и мы эту активность объединили с усилиями некой муниципальной площадки. Этот уникальный опыт помог мне пересмотреть свое отношение. Но я вам могу сказать одно, пока шесть месяцев длился проект, директор все время ждал подвоха с нашей стороны, когда же мы попросим деньги. Он не мог понять до конца, в чем наша выгода, хотя благодаря этому взаимодействию мы получили новые возможности для реализации. Т.е. с протянутой рукой и лозунгом «Дизайн» скорее всего вас не поддержат, а с конкретными делами и рабочими инициативами — да, особенно с теми, которые город уже хочет реализовать, чтобы самим получать доход. Когда ты даешь контент, который развивает и помогает им победить, они готовы выделить тебе, например, библиотеку 500 квадратных метров в центре города.

Иван ХодыревИзначально я рассматривал «Коллекцию» исключительно как PR-проект. Когда мы с Маргаритой Казариной создали марку iM, стало понятно, что продвигать ее в одиночку крайне трудно. Возникла идея объединиться с другими дизайнерами и заявить о себе совместно. В итоге проект перерос эту задачу, и у него появилась важная социальная миссия. И я безумно рад этому. Мы издавали альманах без каких либо инвестиций, просто скидывались на печать. За свою работу не брали ничего.

Светлана ЛипкинаДля меня «Коллекция» — это в первую очередь просветительский проект. Не все стартаперы имеют художественное образование, кто-то ищет себя, свой способ самовыражения. Люди занимаются этим не потому, что они чего-то ждут или хотят быть «звездой», они просто не могут этим не заниматься. Деньги, конечно, важны, у многих семьи, но — это не главный мотиватор. И таких активистов очень много, и, когда они соединяются, получается прецедент, который не может быть незаметен, в частности, руководством страны.

Юрий НазаровВ этом году уже 15 сезон проходит Фестиваль «Столица российского дизайна». В этом году столицей объявлен город Нижний Новгород, он выиграл это право благодаря творческим инициативам и большой дизайнерской истории. Там очень активные люди, и им хочется переформатировать свой город.

Александр УваровМы делимся не только по профессиональному признаку, мы все отделились от нашего общего прошлого — это один из ключевых моментов, который надо понимать. В 1991 году все, в том числе и дизайнерское сообщество, приняли крайне сложное для себя решение — отказаться от собственной истории и искать поддержку в западной культуре. Все ждали, что вот-вот и мы начнем проектировать, как на Западе. Будем работать как финны и итальянцы. Не получилось за весь период советской истории, а сейчас возьмет и получится. А на самом деле не получилось, по моему мнению, именно потому, что и финны, и итальянцы очень бережно относятся к своему дереву. Они понимают, где ствол, где корни, а где листва. Они понимают, что без корней дальше развитие невозможно. К сожалению, даже крупнейшие школы российского дизайна с большими усилиями пытаются удерживать эту связь через мэтров дизайна, через тех людей, которые действительно работали, помнят и знают эту систему. Только благодаря их памяти, их активной деятельности мы до конца еще не потеряли эту связь. Вся наша работа во ВНИИТЭ последних двух лет — это попытка восстановления этой традиции. Были результаты, но, по большому счету, эта попытка не удалась — ВНИИТЭ закрыли. Осталось ощущение большого сплоченного дизайнерского сообщества. И мы, конечно, хотели бы, чтобы на какой-то базе, при поддержке государства или благодаря собственным инициативам, мы создали действительно эффективно работающую большую систему, которая в любом случае нам необходима.

Я удивлен и очень рад, что у «Коллекции» есть исследовательские инициативы. И как было бы здорово, если бы вам в этом помогали специалисты с большим опытом. У нас есть Союз дизайнеров России — наследник нашей большой истории. Благодаря ему многие вопросы – об идентичности дизайна, о российском пути, собственном и общеевропейском – могут быть вынесены из кулуарных обсуждений на большие дискуссионные площадки.

Дизайн-форум в Сочи — площадка, которая с каждым годом становится больше. Этот год, ставший в России «Годом экологии», дал нам замечательную тему, чтобы понять, как будут работать механизмы экологизации промышленности, и роль дизайнеров в этом процессе. Мы поняли, что работать отдельно больше невозможно — подключили и молодых специалистов, и опытных экологов, и региональные структуры. Это событие и всероссийское, и междисциплинарное. Люди начинают общаться намного больше и плотнее, работают над совместными проектами. Отдельные атомы притягиваются для создания общего тела. И я могу только пожелать, чтобы мы не теряли этой инерции к сближению, собирались и обсуждали конкретные вещи.

Моя личная мечта — это воссоздание ВНИИТЭ. Сохранит ли он свое название или нет, на базе какого института он должен быть создан, я не знаю, но то, что всем дизайнерам нужен единый научно-исследовательский центр, с этим поспорить не может никто.

Марина МихееваС 2006 по 2008 год я участвовала в разработке «Государственной программы развития дизайна». Такие программы существуют во многих странах, и за счет этого дизайн и держится. Герман Греф, тогда министр экономического развития России, собрал всех дизайнеров, которые были в наличии в тот момент, но в итоге программе не дали финансирования, сам «Греф» ушел в «Сбербанк», и все развалилось.

В этом году Сколково проводит «Дни промышленного дизайна». Там на Хакатоне будут представлены два наших диплома: летающий ховербайк, который уже летает, и особые аккумуляторные батареи, с которыми Федор Конюхов уже облетел вокруг света на воздушном шаре, потому что они легкие, компактные и при этом более ёмкие. В начале 1990-х, работая с заводом «Рубин», мы предлагали перейти с деревянных корпусов на пластиковые. К тому времени такие телевизоры разных размеров уже хлынули на наш рынок. Но технологи утверждали, что так делать нельзя, хотя мы понимали, что так сделать можно. Но, как известно, во всем мире технолог — враг дизайнера номер два, а враг номер один — это маркетолог. В итоге половина завода была продана, а к 1993 году вся российская промышленность рухнула.

Формирование вкуса тоже связано корнями с тем временем, когда сюда хлынули товары из-за рубежа, и дилеры определяли вкус наших покупателей. И до сих пор этот хвост тянется, никто не проводит исследований, никто не занимается целевой аудиторией. Причем это надо делать не прямыми методами — анкетированием, а проводить специальные дизайн-исследования.

Светлана ЛипкинаВ Европе за любые дизайн-исследования платят компании, т.е. у компаний должны быть для этого деньги. Дело в том, что компании-стартаперы не способны пока финансово датировать трендсеттеров, это увеличит стоимость конечного продукта, который сейчас и так слишком дорогой для нашего рынка.

Сергей НечипорукДолжен быть сформирован нормальный цивилизованный рынок дизайна, которого сейчас нет. Есть рынок предметов, есть рынок мебели, но туда не попадают наши производители. Отчасти потому, что продукт не отвечает потребностям той целевой аудитории, которая есть на рынке. Должно быть четкое понимание у представителей разных направлений о совместной работе, например, дизайнер интерьера должен понимать, что он проводник между предметным дизайном и конечным потребителем. Все помогают друг другу на этом зарабатывать, что они не враги, а, наоборот, коллеги и друзья, просто каждый исполняет свою функцию. Потребитель не должен разбираться, что он приобретает, он это делает в 90% случаев эмоционально. И как раз именно в связке дизайнеры интерьера, промышленные, графические дизайнеры, производственники должны формировать у него это эмоциональное мнение.

Еще одна проблема — нет прогнозированного качества, у одного и того же производителя продукт может быть качественным и некачественным. Придя в ИКЕА, люди понимают, что они приобретут стул тут или в другой стране, и он будет одинаковый и прослужит, сколько должен. В нашей практике был случай, когда потребитель, сам одетый в очень дорогие бренды, принес возвращать детский комбинезон, кнопки на котором не защелкивались потому, что молнию не так вшили. Он хотел попробовать, потянулся в сторону российского дизайна, и тут же столкнулся с браком. Ожидаемое качество — суть цивилизованного рынка.

Большинство дизайнеров делает проекты на свои деньги в гараже с помощью инструмента, который они могут купить. Никто не вложится, потому что непонятна отдача, непонятны четкие экономические показатели. Есть стартапы в IT-индустрии — этот рынок перенасыщен. При этом рынок стартапов в дизайне отсутствует как класс, потому что инвесторам не выгодно вкладывать в эту область. Больше интересны продажи и импорт итальянских предметов, нежели российских, потому что их чисто экономическая емкость другая. Вот и все. Зачем инвесторам или государству вкладывать деньги в то, с чего оно их, скорее всего, не получит.

Если говорить про ритейл, например, с итальянскими брендами, там очень прозрачная структура. Есть цена, по которой я продаю, 25% процентов из этой суммы получает дизайнер интерьера, 25% — возможная скидка для клиента, 25% — получаю я и 25% — стоимость продукта, который сюда поставляют. Эта схема работает до сих пор. И это ответ на вопрос, почему интерьерные дизайнеры не поворачиваются в сторону российских марок. Помимо нестабильного качества, когда ты, получается, ставишь под удар свою репутацию, цена продукта формируется не по объективным факторам. Есть низкокачественные вещи по высокой цене, есть хорошие — практически по себестоимости. Начинающий производитель не может заложить эти 300% процентов, потому что цена получается и так достаточно высокая, а ему нужно раскрутиться. Сложившиеся правила не соблюдаются, и товары не выходят на массовый рынок.

Светлана ЛипкинаС одной стороны, у нас нестабильная экономика, и мы снизу никак не можем на это глобально повлиять. Отечественные продукты получаются очень дорогими для нашего потребителя. Но на что мы как дизайнеры можем повлиять — это на технологию их создания. Сейчас почти все производится из иностранного сырья и разрабатывается под него. Такие проекты рассчитаны на качественное сырье и дорогие станки, и их не получается в точности воспроизводить в наших реалиях. На мой взгляд, задача дизайнеров — больше внимания уделять нашим производственным возможностям, заниматься не только футуро-дизайном, ориентированным на государственную поддержку, а поднимать локальный, бытовой дизайн. Рынок грамотно спроектированных простых вещей, набрав критическую массу, может в дальнейшем стать основой и потенциальным инвестором для высокотехнологичного дизайна, а не наоборот. Даже если вложить много-много денег в очень масштабный проект, дизайн-рынок не появится. Полностью спонсировать настолько большой рынок, тем более инновационный, не сможет ни одно государство.

Исключение — это централизованная научно-исследовательская деятельность, это отдельный институт, резервация, где, как в котле, генерируются макро-идеи, чтобы периодически структурировать и насыщать микро-решения, здесь государственная поддержка вполне оправдана. Но основную массу рынка должны занимать локальные производства, которые формируются исключительно за счет потребителя. Но они должны предлагать такую линейку, которая востребована, стабильно продается и производится с учетом особенностей отечественного сырья.

Анна ЖиряковаПредставьте себе — среда технарей, они абсолютно не воспринимают нас всерьез. Мы очень много времени потратили на то, чтобы делать с ними совместные проекты. На нашу кафедру вышло Московское инвестиционное агентство, и они нам предложили участвовать в конкурсе «Открытые запросы». Мы долго от них отбивались, говорили, что у нас студенческий проект, но в итоге стали финалистами. Был представлен антропометрически выверенный проект шагохода-тренажера для детей-инвалидов с ДЦП, был сделан неплохой макет. Теперь, если мы за свои деньги произведем прототип, нас включат в реестр инновационных продуктов города Москвы. В тоже время проекты оценивали в первую очередь по качеству представленной картинки, при этом люди не всегда понимали, что это графическое изображение, и реального продукта еще нет.

Анастасия ДубоваПочему заказчик не хочет платить? Заказчик думает и верит, что он может сделать это сам и даже лучше. Ты нам сделай, мы тебя прославим. Многие вспоминают сейчас формат художественного совета, когда проектам присваивался коэффициент, и заказчик не мог не платить. Он не думал, что может сделать сам, а оставался рад, что именно у него будет реализован дизайн-проект. Если сам дизайнер просит денег, это одно, а если приходит эксперт, то это уже другое дело, ему деньги дадут. Объединение невозможно без иерархии экспертности. Корни должны снова оказаться где положено. Все должны видеть и понимать, что вы действуете не от своего личного вкуса. Как воспитать заказчика, как заставить его платить? Сделать так, чтобы он пришел к любому дизайнеру, и все назовут ему, грубо говоря, один ценник, и будет конкуренция только на уровне творчества, а не цены.

Екатерина НечипорукМолодые российские дизайнеры «на коленке» делают реальный классный продукт, с которым можно выходить на мировой уровень. Проблема в том, что у них нет никакого финансирования, нет юридической поддержки, они не знают, как правильно составить бизнес-план, как продвигать свой продукт. Более успешны те, кто работает в тандеме: один — творец, другой — продавец. Нет институтов, которые бы обучали дизайнеров менеджменту и тому, как продавать свой продукт.

Марина МихееваНа Западе дизайн-менеджмент — это отдельная профессия. Они не рисуют скетчи, но учатся совместно с дизайнерами, и многие предметы у них одни и те же, поэтому они могут говорить на одном языке.

Юрий НазаровОчень радостно, что в круглом столе принимает участие в основном молодежь, мы (старшее поколение) очень боялись, что за нами никого нет. И эта молодая поросль пробивает себе дорогу помимо всякого государства, сначала это удивляло, потом стало радовать и, наконец, заинтересовало очень серьезно. Мы поняли, что идет процесс, который не спровоцирован государством, а наоборот продиктован самой жизнью: люди рождаются, учатся и хотят о себе заявить. Мы здесь не одиноки, возникают объединения, такие как Альманах «Коллекция», Клуб промышленных дизайнеров, Продюсерский центр Depo23 и другие. У нас есть профессиональная (целевая) аудитория, которая нуждается в своих пастырях. В советские годы ВНИИТЭ брал на себя эту миссию, там были семинары, проектные и научные конференции. Сейчас тоже есть реальные живые инициативы.

Фото предоставлены Национальным институтом дизайна