Бенджамин Браттон : 18 уроков карантинного урбанизма

В какой мир мы вернёмся после бедствий и разрушений, нанесённых пандемией COVID-19? В сложившейся ситуации теоретик дизайна, профессор Калифорнийского университета в Сан-Диего и директор исследовательской программы «Стрелки» The Terraforming Бенджамин Браттон призывает к геополитическим изменениям, основанным на продуманном плане координации в масштабах планеты. Design Mate публикует его размышления о причинах, лежащих в основе сегодняшнего кризиса, и о том, какие уроки нам следует извлечь из него.

Бенджамин Браттон директор исследовательской образовательной программы «Стрелки» The Terraforming, профессор визуальных искусств в Калифорнийском университете Сан-Диего, профессор Высшей европейской школы и приглашённый профессор в Нью-Йоркском университете в Шанхае и в Южно-Калифорнийском институте архитектуры (SCI-Arc). Браттон — автор нескольких книг на стыке философии, компьютерных наук и урбанистики. Среди них — The Stack: On Software and Sovereignty (MIT Press) и The Terraforming (Strelka Press). Его твиттер: @bratton / Фото: Руслан Шавалеев / «Стрелка»

Довольно сложно дать комментарий о быстро меняющейся ситуации, отталкиваясь от того, каким все видят её исход. Ведь, как правило, наиболее вероятный исход в конце концов не случается. Поэтому своим комментарием я хочу поставить соответствующую отметку во времени. Сегодня страны Запада находятся на разных этапах карантина и катастрофы и сталкиваются с различными противоречиями, в то время как Китай постепенно восстанавливается после месяцев тяжёлых испытаний. В США, где застрял я, правительство колеблется между непоследовательными громкими заявлениями об отсутствии опасности и перестраховкой от неё. Друзья, которые, казалось бы, должны соображать, что к чему, становятся похожими на персонажа Джуда Лоу из фильма «Заражение». Пять стадий горевания Кюблер-Росс, охватившие весь мир, формируют для каждой нации свой гороскоп: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Когда мы говорим, что США на десять дней отстают от Италии, — это не только анализ эпидемиологической ситуации, но и психиатрический диагноз.

Сейчас речь идёт о месяцах горя и изоляции, по прошествии которых мир вернётся к более привычному, нормальному состоянию, но эта норма уже не будет прежней. Такой сценарий развития событий кажется сейчас наиболее оптимистичным. Впоследствии многие привычные для нас действия, способы мышления и выражения критики могут просто исчезнуть. Некоторых из них нам будет не хватать, исчезновение других мы даже не заметим. Что необходимо усвоить прежде, чем вернуться в нормальное состояние, ставшее само по себе причиной катастрофы? Последствия второй волны заражения будут катастрофичны, но также катастрофично будет и возвращение к глубинным причинам, её вызвавшим.

Предпосылки кризиса

Ощущение чрезвычайности реально и объективно. Но за понятием «чрезвычайное положение» обнаруживаются давно существующие проблемы — неэффективное планирование (или его отсутствие), неработающие социальные системы и изоляционистские рефлексы. Как только берег будет объявлен чистым, нам следует проявить бдительность не только по отношению к «чрезвычайному» с позиции известных норм, но и к самим малоэффективным нормам. Нам нужно сосредоточить внимание на обнаруженных патологиях и при этом постараться ужиться с последствиями изменений.

Эпидемиологический взгляд на общество

Одним из изменений, которые нас ждут, станет эпидемиологический взгляд на общество, который в меньшей степени сосредоточен на паре «индивид — общество» и рассматривает общество как совокупное целое. Каждый организм — средство передачи информации, от идей до вирусов, и определяет его то, с кем и чем он связан или не связан. В случае с COVID-19 опасностью является заражение, а его риск не только и не столько индивидуальный, сколько коллективный. Взгляд через эпидемиологическую призму должен сместить наше ощущение субъектности от индивидуального к всеобщему. Акцент сдвигается с индивидуального опыта на сферы ответственности, связанные с объединяющими нас реалиями биологии и химии. Статистические модели и интерфейсы, показывающие пути распространения заражения, рисуют чёткий портрет событий. Благодаря этой статистике становится очевидно, что все мы — единое и очень глубоко связанное целое. И это понимание должно остаться с нами и после того, как кризис пройдёт.

Фото: iStock / caoyu36

Экспресс-тест на эффективность госуправления

За эти месяцы мы стали свидетелями, вероятно, крупнейшего эксперимента по сравнению систем госуправления. Вирус является контрольной переменной. То, как разные системы реагируют на кризис, повлияет на пересмотр ценностей внутри разных политических культур. Бразилия и Иран не справляются, Сингапур и Гонконг вырываются вперёд. Одни меры, принятые централизованно, дали результаты, другие — нет. Некоторые сильные стороны западного либерализма сработали, в то время как другие держат общество в состоянии немого оцепенения. Все системы проходят этот тест одновременно. Результаты налицо.

Управление через симуляции

В каждом конкретном случае город или государство вмешиваются в ситуацию, основываясь на информации, которая у них есть, той, которой нет, и той, которую они предпочитают не замечать. Наиболее успешные из них в качестве инструмента для действий используют надёжные эмпирические модели прогнозирования ситуации. Другие работают со скудными и ненадёжными данными, которые не дают ответ о том, что происходит на самом деле и, следовательно, что делать. Урок в том, что статистически обоснованные модели, справляющиеся с ситуацией сейчас, должны быть использованы в качестве ключевых средств государственного управления и после эпидемии. У нас есть все необходимые средства, но мы используем эти технологии для менее важных целей — рекламы, споров и демонстрации силы.

Сломанный сенсор

Само тестирование на вирус — это «сенсорный слой» эффективных эпидемиологических моделей. Без него модели являются только догадками, но осознаём ли мы это? Рекламные ролики умного города приучили нас к мысли о том, что сенсоры — это экзотические и дорогие чипы, а социал-демократическая политика заставила воспринимать здравоохранение как терапию, далёкую от технологий. В обоих случаях мы упускаем значительную часть картины. Тесты на вирус — это и есть сенсоры. Чем больше тестов мы проводим, тем больше результатов обнаруживаем и тем эффективнее становятся модели. А затем и лучше работает общественное здравоохранение. Неудачное планирование и недостаток тестов приводят к неправильному моделированию и, как следствие, к скудному управлению. Города, внедрившие массовое тестирование, смогли выровнять кривую. Города с неразвитым «сенсорным слоем» превращают общественные конференц-залы в импровизированные морги.

Фото: iStock / chinaphotographer

«Системы слежения» — неверное определение

То, как мы определяем, интерпретируем, обсуждаем, разворачиваем наблюдение и противимся ему, решительно изменилось. Пару недель назад один учёный убеждал меня, что люди должны сопротивляться тестированию на вирус, потому что согласие только поощряет «биополитику больших данных». Он даже посоветовал своим студентам отказаться от тестирования и до сих пор сохраняет эту позицию. В прошлом году у такого взгляда было бы много сторонников, но не в этом. Теперь люди начинают смотреть на эти технологии другими глазами и вновь видят в них потенциал. Отслеживание телефонов позволяет реконструировать ход распространения инфекции, что становится важным инструментом, несмотря на прямое противоречие либертарианским принципам анонимности. Эпидемиологический взгляд на общество меняет дискурс вокруг этих вопросов. От этого дебаты не становятся проще, но принимают новые интересные формы. Ошибочно интерпретировать все формы распознавания как «слежение», а все способы активного управления как «социальный контроль». Нам нужна новая терминология, отражающая более тонкие нюансы.

Устойчивая автоматизация

Сначала в Китае, а теперь почти в каждом городе (насколько это возможно) платформы, предоставляющие услуги доставки, поддерживают цельную социальную ткань. В ответ на вирус закрылись магазины, опустели улицы, но жизнь продолжается. Сотни миллионов затворников продолжают совершать покупки онлайн и едят то, что курьер и фабрика по ту сторону приложения доставляют до их двери. Автоматизированная система заказов, системные администраторы и курьеры поддерживают мир в движении, когда правительство не в силах. Таким образом, в чрезвычайной ситуации цепи автоматизации стали сферой общественной жизни. Иногда автоматизация — это не хрупкий виртуальный слой поверх крепкого и прочного города, а ровно наоборот.

Фото: iStock

Стратегический эссенциализм

С закрытием городов на карантин остаётся только необходимое — то, что обеспечивает средства к существованию. Наши общества упрощены до нескольких функций (продовольствие, медицина, транспортное сообщение) и мало чем отличаются от лунных баз. Преданные безмятежной заброшенности городские центры стали зонами отчуждения человека. Тем временем компании переходят в онлайн, импровизируя в создании своих виртуальных аналогов: телемедицина, симуляции спортивных активностей, виртуальная близость, онлайн-образование и онлайн-конференции. Системы снабжения подвергаются пересмотру, так как базовые потребности оказались под угрозой. Строгая изоляция городов в планетарном масштабе — это урбанизм, сведённый к промышленным взаимосвязям первой необходимости: сигнал, передача, обмен веществ.

Полностью автоматизированный люкс-карантин или одиночное заключение

Сейчас мы неловко приспосабливаемся к психогеографии изоляции. Попутно пополняем словарный запас такими терминами, как «дизайн, отвечающий требованиям социального дистанцирования». «Карантин» имеет какой-то промежуточный и неопределённый статус. Это пограничное состояние. Дни сливаются в недели. Официальное подозрение, что любой человек может представлять опасность для остальных, сохранится даже после смягчения правил карантина. Между тем наши непосредственные места обитания определены новыми параноидальными отношениями между понятиями «внутри» и «снаружи». Если карантин продлится долго, некоторые его последствия станут постоянными. Поскольку удобства, ранее занимавшие определённое место в городе, теперь превращаются в приложения и бытовые приборы внутри дома, общественное пространство эвакуируется, а домашняя сфера становится безграничной.

Шатания между лагерем и бункером

Сплошь и рядом мы наблюдаем, как сменяют друг друга две формы: лагерь и бункер. По какую сторону ограждения находитесь вы? Барьер, заключающий воспринимаемую опасность внутри (лагерь), выступает против барьера, сдерживающего опасность на расстоянии (бункер). Лагерь и бункер могут выглядеть как абсолютно идентичные архитектурные формы. С одной стороны, мы видим прибывающих в чикагский аэропорт О`Хара, которые, скорее всего, заражая друг друга, стоят в общей очереди на прохождение медицинского контроля при въезде в США. С другой — фотографии забитых лондонских клубов, посетители которых, безусловно, заражают друг друга. Первое — недостаток инфраструктуры, второе — дорогостоящий культурный опыт. Но вирусу всё равно — он одинаково хорошо размножается в обоих случаях. Комнаты в наших домах приобретают условия, в которых могли бы жить космонавты, а взаимодействие с внешним миром происходит в форме «бесконтактной доставки». В сценариях нашей повседневной жизни мы сами ставим драму «Лагерь против бункера».

Кадр из фильма «Перспектива», 2018 г.

Протокол рукопожатий

Основные формы социальной близости и доверия, такие как рукопожатия, стали временно недоступны. Рукопожатие когда-то означало выражение личного доверия через прикосновение, но теперь, если незнакомец подаст вам руку, вы, скорее всего, отнесётесь к нему с осторожностью. Те, кто отказывается принять это изменение (во имя «сохранения жизни» или «отказа от ксенофобии»), заявляют о своей ненадёжности во всеуслышание. В условиях предыдущих пандемий, таких как ВИЧ, профилактика стала важной частью политики контактов. Сохранение близости, несмотря на присутствие вируса в нашей жизни, станет главным вызовом для культур, выходящих из изоляции в ближайшие месяцы.

Подручная биометрия

То, как мы относимся друг к другу, описывает и наши отношения с городом. Мы давно взаимодействуем через слои искусственной кожи (одежда) и посредством протезов (телефоны). Биометрические точки взаимодействия в городе позволяют понять, как все передвигаются по его пространству. Из таких технологий на подъёме сейчас термометры, а сканеры отпечатков пальцев временно выводят из эксплуатации. Сегодня стало популярным отслеживание местоположения телефонов, в то время как механизмы распознавания лиц пока бездействуют. Ведь ношение масок в публичных местах в одночасье превратилось из акта неповиновения в обязательную меру предосторожности.

Новые маски

Если говорить о масках, то это одна из наиболее древних и совершенных форм искусства. Во времена чумы и военных действий маска служила способом фильтрации воздуха и обеспечения пригодной для жизни искусственной атмосферы. Сегодня нехватка доступных масок говорит о хрупкости системы. В долгосрочной перспективе, когда мы сможем вернуться к общественной жизни, предложение будет соответствовать спросу и желанию носить маски. Маски станут и средством защиты, и способом самовыражения. Они будут не только обеспечивать фильтрацию, но и обозначать нашу индивидуальность и транслировать солидарность с всеобщим эпидемиологическим и иммунологическим состоянием.

Фото: faceidmasks

Трофический каскад

Осознание эпидемиологических аспектов социальной реальности распространяется на всю биосферу. Поскольку РНК вируса COVID-19 взламывает наши клетки, она эффектом домино запускает множество последствий, влияющих не только на передвижение людей, но и на выработку энергии, потребление, образование отходов. Это экологический принцип трофического каскада, при котором трансформация в одном организме приводит к серьёзным изменениям во всей экосистеме. Вывод, который следует из этого сделать, заключается не в том, что глобальная взаимосвязь — это плохо (или хорошо), но в том, что она есть и намного глубже, чем принято считать. Метаболизм планеты был разрушен чрезмерным выделением углерода и тепла. Набор необходимых альтернатив не может зависеть от поворота единственного главного рычага в правильном направлении, например от роста к антиросту. Наше мышление и действия должны быть основаны на более глубоком понимании циклических взаимосвязей и физической экономики — от вирусной инфекции до межконтинентальных связей.

Более новые, более зелёные курсы

Будучи серьёзным человеком, невозможно не заметить параллели между неадекватными действиями, предпринимаемыми правительствами в борьбе с коронавирусом, и мерами реагирования на изменения климата. Вместо эффективного планирования и управления в планетарном масштабе — пустота. Различные «Новые зелёные курсы», одобренные на национальном и региональном уровнях, подразумевают сдвиг в процессах управления. Они теперь не просто отражают единую волю населения, но и подразумевают прямое управление экосистемами, включая человеческое общество. Этого, однако, недостаточно. Отсутствие уверенного планирования препятствует инвестициям в инфраструктуру, основанную на долгосрочных рекуперативных циклах потоков энергии и материалов. «Новый зелёный курс» в масштабах планеты должен быть основан на крайне очевидной связи между надёжными системами здравоохранения и экономической и экологической жизнеспособностью. Он откажется от национализма в интересах координации, выдвинет на первый план достоверные исследования и отделит от управления экосистемами романтизм «культурной войны». Раз уж мы все пристально изучаем данные по распространению заражения, то должны присмотреться к расчётным моделям как средству экологического управления.

«Повседневный геоинжиниринг»

Эти планы должны исходить из понимания изначальной искусственности нашего планетарного состояния. Отказ принять и задействовать эту искусственность ради возвращения к природе привёл к катастрофическому отрицанию и пренебрежению. Термин «геоинжиниринг» должен быть переосмыслен и обозначать эффект в масштабах планеты, а не какие-либо конкретные технологии. Системы нормативного регулирования, такие как налог на выбросы углерода или сохранение природных резервуаров углерода и биологического разнообразия, в данном случае тоже являются формами геоинженерии. Вместе с тем применять новые технологии выборочно мы уже не можем, поскольку простой декарбонизации недостаточно, и мы должны опуститься «ниже нуля». Нам необходимо не только радикально сократить выбросы, но и изъять миллиарды тонн углерода, уже находящиеся в атмосфере. Тем не менее углерод-отрицательные технологии исключены из большинства «Новых зелёных курсов». Экопопулисты пойдут вслед за наукой, но только не в случае, когда она противостоит глубоко укоренившейся технофобии. Напротив, крайний прагматизм — путь к настоящему творчеству.

Изображение: wiki.commons

Мобилизация и принуждение

Каким образом можно реализовать такие сценарии? Как запустить новые революционные программы, основанные на климатических моделях? Одним из самых спорных и решающих вызовов 2020-х станет то, как будут — а не «будут ли» — использоваться государственные и межгосударственные вооружённые силы для защиты окружающей среды, контроля и предупреждения последствий, превентивного управления земельными ресурсами и развития технологий изменения климата. Мысль явно неудобная, но каковы другие реалистичные альтернативы, которые обошлись бы без крупномасштабной мобилизации и принуждения? Возможно ли вообще, чтобы фундаментальные сдвиги на пути решения климатического кризиса были согласованы? Даже если это так, как мы будем справляться без последующего контроля, сомасштабного проблеме? Будут ли международные войска защищать леса Амазонии в следующий сезон пожаров? Давайте перечислим причины, почему нет, и задумаемся, насколько они убедительны.

Ответный удар реальности

Что дальше? Сегодняшний кризис должен нанести смертельный удар по волне популизма последних лет, но нанесёт ли? Популизм презирает экспертов и экспертный опыт, но сейчас люди ждут компетентности. В такое время идеальной политической стратегией становится беспристрастная, прагматичная, доступная и гибкая технократия. Тем не менее способность человека подгонять факты под предпочтительные сценарии неискоренима. Всевозможные реакции мировых сообществ на глобальную угрозу заражения обличили целые идеологии и политические уклады в неэффективности, шарлатанстве и суицидальности. Требуется не столько новый нарратив или новые культурные формы, сколько принятие того, как быстрое вторжение безразличной реальности делает любое символическое сопротивление бесполезным. Давно существовавшие проблемы, открывшиеся нам сейчас, проясняют необходимость новых геополитических стратегий, основанных не на предательской тактике «дилеммы заключённого», а на продуманном плане координации в масштабах планеты, которую мы временно занимаем, создаём и пересоздаём заново. В противном случае текущее чрезвычайное положение просто станет постоянным.

Фото на обложке: сайт Армии США.
Переводчик: Анастасия Басова / STRELKA MAG

Благодарим STRELKA MAG за возможность публикации этого материала - источник: 18 уроков карантинного урбанизма