Индустриальная биеннале как метафора
Этой осенью в Екатеринбурге проходит четвертая уральская индустриальная биеннале. В этот раз она посвящена «новой грамотности» – противоречивому феномену современной культуры, стирающему социальную цензуру и открывающему глаза на знаки времени.
Спикеры
Ашот Карапетян архитектор, руководитель Karapetian Bureau, Екатеринбург
Петр Любавин архитектор, руководитель бюро YACHEYKA, Екатеринбург
Василиса Шишко архитектор, Москва
Хотим мы того или нет, наступает новая технологическая реальность, провозглашая эпоху smart: инженеров, технологов, урбанистов, дизайнеров все больше увлекают идеи умных городов, умных домов, умных ресторанов, телефонов, часов, etc. Под «smart», как правило, подразумевается автоматизация, способная умерить или вовсе упразднить роль человека в сферах сервиса и производства. Там, где требовались массы, теперь нужны лишь единицы. На смену человеку приходят машины, у которых нет никакой необходимости в еде, питье, заработной плате и, уж конечно, в больших пространствах. Об этом последующие поколения предупреждали антиутописты XX века, и теперь у нас есть возможность воочию увидеть процесс замещения человека роботами, а массовой культуры – культурой единиц, эксклюзивной культурой. Подобная метаморфоза запускает вполне естественный процесс: из городов по всему миру убирают промышленные здания, прикрывая несовременностью и неэкологичностью потерю смысла.
Так на урбанистическом полотне, как битые пиксели, остаются пустые коробки, которые нужно чем-то заполнять. Не содержимым, но содержанием. Именно продукцию смыслов предлагает новое время элитарной культуры: вещи как таковые больше не интересны, их могут производить и машины, но только люди могут создавать смыслы и наполнять ими пространство. В этом ракурсе старые промышленные здания как символы эпохи массового потребления становятся вместилищем новых идей, выступают медиаторами времени. Индустриальные пространства притворяются тем, чем не являются, пытаясь остаться на карте города, представляя собой архитектуру антиутопий, вмещающую в себе одновременно эстетику прошлого, настоящего и будущего.
Ашот КарапетянЗдание приборостроительного завода было как кусок пластилина, который можно хоть как нарезать, изменить, домыслить. Мы просто брали и кроили пространство под нужные функции и, если его нужно было развить, – это легко добивалось монтажом или демонтажем.
Мы просто исходили из каких-то цифр, брали планы этажей, примерно прикидывали, сколько нужно пространства для самых массовых мероприятий, и делали примерный расчет по площадям, разбивая это всё на какие-то функциональные зоны. А уже в этих зонах искали какую-то форму, эстетику.
Когда мы в первый раз сюда пришли, возникло ощущение, что завод буквально вчера съехал и до этого момента с ним ничего не происходило в плане ремонта и реконструкции лет этак 30-40. А в стенах осталась атмосфера настоящего завода, которая пробирается в каждую комнату, в каждый проект, в каждую душу – художника и зрителя. Это может отражаться странным чувством, возможно, даже некоторой неприязни, но это всё равно правильное чувство.
Петр ЛюбавинПервое, куда попадает человек, придя на биеннале, – это холл. Здесь формируется впечатление от этого места. И как раз наша, общественная зона, контрастна с выставочным пространством тем, что все окрашено в белый цвет: все стены, скульптурные элементы, объемы стоек кафе и книжного магазина. Казалось бы, вы приходите на завод, но у вас нет яркой картинки завода, а есть какой-то странный белый куб. С одной стороны это обусловлено тем, что здесь было ужасно все заляпано маслом и всякими технологическими веществами, но с другой – мы под всей этой стерильностью оставили не сам завод, а его образ – в текстуре кирпича, фактуре потолка и стен под белой заливкой. Это, конечно, не новая идея, залить все белым цветом, но менее актуальной она не стала.
При небольшом бюджете необходимо было создать образ. Сначала отталкивались от идеи каких-то промышленных станков, но потом концепция сама собой изменилась. За счет перепадов высот скульптурной пластики у нас получились развалины старого города. Мы подумали, что это отлично сочлось с темой биеннале – «Новая грамотность»: руины прошлого в преддверии основной экспозиции.
Ашот КарапетянЭто такая игра со зрителем. Мы старались сделать формы идеальной геометрии, которые на фоне разрушенного промышленного здания выглядят контрастной метафорой времени.
Петр ЛюбавинЕсть здесь детали, которые создают атмосферу ушедшей эпохи. Например, повсюду – в кафе, в коридорах, в выставочных зонах, в переходах – висят старые часы, и на каждых из них стрелки остановились на разном времени. Раньше эти часы как раз располагались на самом видном месте, в цеховых пространствах, где стояли многочисленные станки, чтобы все рабочие могли по ним сверяться. Это был такой маяк. А теперь это пойманное время.
Василиса ШишкоОсновная экспозиция, безусловно, архитектурно и дизайнерски отделена от общественных и лекционных пространств. Бесконечные связи (реального и виртуального, глобального и регионального, связи в культуре повседневного) сложились у нас в соединяющую железную конструкцию, которая пронизывала все пространство и объединяла художественные высказывания там, где это было возможно. Конструкция стала и идеей горизонтальной коммуникации между людьми, проектами. Завод – сам по себе уже образ и помощь в создании контекста не просто биеннале, а индустриальной биеннале. Мы старались не навредить этой среде, оставляя некоторые элементы нетронутыми. Хотелось создать пространство, удобное для зрителя. Пространство, в котором зритель удивится и останется надолго.
Ашот КарапетянИскусство разнонаправлено и, конечно, зачастую есть связь между местом и содержанием, но иногда она неважна. Здесь же, я думаю, амбивалентная ситуация: есть какие-то отдельные помещения с видео-контентом, когда ты заходишь в темноту, освещаемую лишь проектором, есть и абсолютно перестроенные под проект помещения с внутренними лабиринтами и стенами. Однако везде остается ощущение, что ты находишься в каких-то заброшенных урбанистических джунглях, которые каким-то, пока что непонятным, образом изменили. Или как будто ты попадаешь в множество различных миров, созданных на основе индустриальной эстетики. Полагаю, здесь очень сложная гамма чувств, сопровождающая человека на протяжении всего пути по экспозиции, по арт-резиденциям и т.д.
Петр ЛюбавинЭто редкое ощущение: обычный человек попадает на территорию завода, куда раньше ему было нельзя. Потому за всем искусством, за всей этой мебелью и формами остается детское ощущение раскрытия тайного прошлого, к которому теперь можно прикоснуться, но только на время экспозиции.
Переосмысление индустриального прошлого через призму искусства – это, прежде всего, интеллектуальные игры формы с содержанием – характерный признак времени: форма остается прежней, но сдвигается содержание, образуя новый знак, лишь напоминающий нам прежнее знание. Уральская индустриальная биеннале современного искусства как раз такой знак. Это прямая возможность включиться в игру, всего лишь войдя в здание бывшего приборостроительного завода, словно в машину времени. Это осязаемое будущее. Пристегните ремни.
